Росрыболовство в середине октября провело второй этап инвестиционных аукционов по квотам на 50% объема добычи краба на Дальнем Востоке. Государство получит от победителей торгов 214,6 млрд рублей в обмен на право вылова на 15 лет крабов общим объемом 24 тысячи тонн по ОДУ 2024 года. Эксперты и участники рынка уверены, что аукционы сделали заложниками как их победителей, так и государство.
Средства от аукционов предусматривались на строительство научно-исследовательского флота еще после первого этапа инвестиционных аукционов. Увы, но прошло уже почти три года — флота нет, а есть лишь намерения. Между тем без научно-исследовательского флота у науки — Всероссийского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО, головной институт рыбохозяйственной отрасли — практически нет возможности проводить исследования морей и океанов, пишет издание "Конкурент" (18+). Научные работники не выходят в море, а вынуждены делать бумажные доклады или, как их еще называют, математические модели на основании фактов работы промыслового флота, частенько дезинформируя рыбацкое сообщество. Да и сама рыбная наука теряет квалификацию.
По оценкам Ассоциации добытчиков краба, суммарные инвестиции во второй этап приведут к тому, что финансовая нагрузка на предприятия отрасли в перспективе составит 500 млрд рублей. К 214 млрд за лоты, добавляется 65 млрд за инвестобъекты, 22,5 млрд — ставки сбора, 58 млрд — пошлины, остальное — обслуживание процентов по кредитам. Когда рыбаки заплатили такие средства за право ловить, то в первую очередь регулятору и государству нужно было обеспокоиться биологическим состоянием крабов камчатского и краба опилио. И вот здесь желательно посмотреть на состояние запасов наших соседей по промыслу этих объектов.
В США состояние запасов оценивают как катастрофически низкое. Так, на восточном побережье Берингового моря, у берегов Аляски, где даже при сильном научном сопровождении промысла и жестком контроле со стороны государства, в течение трех лет почти полностью исчезли самые массовые и дорогие виды камчатского краба и краба опилио. Еще в 2020 году здесь выловили 20,4 тысячи тонн краба опилио, то на следующий 2021 год вылов составил всего 2,5 тысячи тонн.
Столь неожиданное и катастрофическое снижение запасов опилио вынудило власти запретить полностью промысел этого краба в 2022 году. Похожая ситуация и с камчатским крабом, после двухлетнего запрета в текущем году его разрешили выловить всего 950 тонн. Мера вынужденная, направленная на поддержку местного краболовного бизнеса, так как двухлетний простой судов может привести к полной потере этого сегмента рыболовства. Но даже этот небольшой разрешенный к вылову объем в научной среде вызывает споры и опасения. Отметим, что ранее здесь вылавливали до 6 тысяч тонн камчатского краба.
Местные ученые до сих пор не могут однозначно объяснить феномен почти 80% гибели краба у берегов Аляски. Конечно, на популяцию крабов влияет много факторов, в том числе деятельность человека: перелов самого краба, необоснованная переборка краба на промысле с выбором наиболее крупных особей, неселективные орудия лова, воздействие смежных промыслов, например, траление минтая с повреждением ареалов обитания краба. Природные факторы тоже временами имеют значение: как-то резкое повышение численности трески или лососей, которые активно питаются личинками и икрой краба. Бывают и болезни, подрывающие запасы краба. Но все это, как правило, приводит к незначительным колебаниями численности популяции крабов и относительно быстрому восстановлению запасов. После доскональных исследований ученые США больше склоняются к экосистемной катастрофе, вызванной резким потеплением воды, наблюдаемым с 2018 года.
Глобальный прогрев воды привел к тому, что произошло кардинальное изменение экосистемы и краб погиб в результате тотального голода. Прогрев воды привел к тому, что исчезла традиционная для крабов пищевая база, одновременно с потеплением воды у крабов ускорился метаболизм, как следствие — потребность в пище у краба возросла, а самой пищи стало в разы меньше, это повлекло массовый голод и гибель.
Еще одно негативное последствие потепления воды проявилось в том, что акватории, в которых краб размножался и подрастал, и которые ранее были защищены льдами и холодными водами, теперь стали теплее и стали доступны хищным рыбам, которые сожрали уцелевшую от голода молодь. Именно совокупностью негативных последствий прогрева воды американские ученые объясняют фактически вымирание краба у берегов Аляски. Первоначально было предположение, что под влиянием прогрева воды краб сместился севернее и западнее, но проведенные съемки показали, что краба в новых ареалах нет.
Параллельно американские ученые проводили исследования по тому, как на метаболизм крабов влияет изменение температуры воды, как крабы реагируют на различные крабовые болезни, и даже как плотность и разновидность водорослей сказывается на выживаемости и развитии личинок краба. Вряд ли подобные исследования проводились отечественной наукой. По результатам комплексных экосистемных исследований преобладает мнение, что исчезновение и массовая гибель краба у Аляски вызвана климатическими изменениями, ставшими катастрофическими для популяции крабов.
Эти события, происходящие у нашего соседа, являются тревожным звоночком для отечественного крабового промысла, ведь тенденции прогрева океанических вод и морей Дальнего Востока прослеживаются повсеместно. Последствия климатических изменений стремительны и непредсказуемы. И здесь ребром стоит вопрос: а как наша рыбная наука готова к исследованиям популяции?
К сожалению, в настоящее время ВНИРО не имеет возможностей и уже давно не проводит комплексное изучение океанов и экосистем. Текущая научная деятельность сводится сейчас к оценке нынешних запасов, без учета глобальных факторов изменения климата и экосистем.
Такой поверхностный подход к изучению и оценке запасов биоресурсов уже преподнес много сюрпризов рыбопромышленникам. Например, в текущем году наблюдается полный провал по выловам кальмаров командорского и тихоокеанского, удручающая ситуация складывается на промысле трески в Беринговом море. Причем ситуация с треской вообще в принципе должна стать темой отдельного разбирательства. Так как ВНИРО под давлением промысловиков вначале повысило ОДУ, а теперь руководители компаний требуют от ученых сократить объемы ОДУ, чтобы не лишиться квот. И здесь вопрос, если наука знала, что трески не будет, зачем пошла на поводу у кбизнеса. Или же ученые настолько ошиблись?
Второй пример также показателен: ранее из российской экономзоны неизвестно куда исчезла сайра. При этом другие страны добывают ее успешно — в этом году соседи по АТР добудут более 100 тысяч тонн ценной рыбы. Неожиданностью для наших ученых стало и появление тунца в южных водах России. Все это указывает на глобальные преобразования экосистем, вызванные климатическими изменениями, но наша наука даже не пытается или просто не может провести глубокий глобальный анализ и дать хоть какие-то варианты развития и прогнозов хотя бы на краткосрочную перспективу.
"Магнит" покупает треть дальневосточной сети "Самбери" "Самбери" сохранит свой бренд и продолжит работать под управлением текущего менеджмента
Нельзя исключать, что разыгранные на аукционах 25 тысяч тонн краба, как и в США, в одно мгновение могут превратиться в 10 тысяч тонн, а то и 5 тысяч тонн. Какие последствия тогда наступят для рыбной отрасли страны? Так, с 2017 года суточная норма вылова по камчатскому крабу уже снизилась по всем промысловым подзонам: в ЗК — с 5,5 тонн до 3,59 тонн; в КК — с 4 до 1,68 тонны, в Приморье — с 1,25 тонны до 220 кг.
214 млрд рублей доходов в бюджет страны — это, безусловно, хорошо. Но без учета глобальных факторов это может привести к глобальной катастрофе в рыбной отрасли страны. По результатам проведенных инвестиционных аукционов второго этапа с квотами краба остается всего 38 предприятий, в большинстве своем входящие в несколько крупных групп компаний, тогда как 50 компаний среднего и малого бизнеса лишилось квот краба полностью. Сотни людей лишились заработка, а предприятия остались без квот на вылов. Возникает вопрос: кто компенсирует эти потери? Ведь еще вполне рабочий крабовый флот уже становится на прикол и подлежит списанию. К примеру, одна из крупнейших компаний ранее закупила суда для промысла тунца и переделала их под краболовы, сейчас у них более 30 таких судов. Теперь вопрос — куда деть весь этот флот.
Похоже, что аукционы сделали заложниками и их победителей, и государство. Может оказаться так, что ВНИРО будет вынуждено поддерживать высокое ОДУ даже тогда, когда его надо существенно сокращать, иначе победители будут вправе просить возврата средств или иных финансовых поблажек. В свою очередь победители аукционов, стремясь быстро рассчитаться с долгами, выжмут из ресурса максимум, что уже делается в виде переборки краба на промысле. А это все губительно для популяции. Звонки в виде снижения суточной промысловой нагрузки по целому ряду крабов в различных промысловых районах уже есть. Поэтому теперь нужно ответственно отнестись к крабовому бизнесу и главное — усилить научную составляющую в промышленном рыболовстве. Пора перестать создавать условия для нещадной эксплуатации водных биоресурсов, а наоборот, стремиться рационализировать его и организовать их сохранение.
