Судебное заседание по делу бывших сахалинских чиновников Александра Хорошавина, Сергея Карепкина, Андрея Икрамова и Николая Борисова продолжили в среду, 11 октября . В этот раз рассматривали эпизод рыбопромышленника Анатолия Осадчего. Дать показания со стороны защиты пришли три свидетеля, сообщает корр. ИА SakhalinMedia.
На суде все обвиняемые на месте. Со стороны защиты пополнение. Кроме Ольги Артюховой, Юрия Сюзюмова, Ольги Дружининой и Игоря Янчука, защищать права Сергея Карепкина пришел Александр Пережогин.
Традиционно осмотрели медицинские справки о состоянии обвиняемых, и перешли к допросу свидетелей по эпизоду рыбопромышленника Анатолия Осадчего. Первым вызвали заместителя председателя ассоциации "Союз рыболовецких колхозов и предприятий Сахалинской области" Павла Колотушкина.
Павел Колотушкин с 2009 по 2011 годы занимал должность заместителя начальника департамента агентства по рыболовству. В 2011 году он стал руководителем этого госучреждения. В то время в его обязанности входило переоформление договоров, прием обращений от рыбопромышленников и организация работы в агентстве по рыболовству. К своим обязанностям он приступил в 2008 году.
— Чем вы занимались? – спросил адвокат Александр Пережогин.
— Мы обеспечивали техническую часть. То есть в решение комиссии входили установление объемов, мест и сроков добычи тихоокеанского лосося, которым занимались предприятия. Допускались только те организации, которые имеют рыбопромысловые участки для добычи рыбы. Приемка всех обращений от хозяйствующих субъектов, которых немало. Каждый год порядка 240 предприятий подают заявки на определение мест и объемов путины. И направляли обращения в комиссию, — ответил свидетель.
Далее он рассказал, что в 2009-2010 годах председателем был Александр Хорошавин, заместителями Сергей Карепкин и он. Состав комиссии постоянно менялся и не был жестоко регламентирован законодательством. Примерно более 10 человек состояло в ней. Чиновников в комиссии было больше.
— Мы готовили проект протокола, который рассылался всем участникам комиссии. На ней уже председатель озвучивал вопросы, обсуждали и приступали к их решению. Например, по вопросам местам лова отвечало Сахалино-Курильское территориальное управление (СКТУ), по объемам — Сахалинский научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии (СахНИРО). По каждому вопросу докладчики были определены, выступающие высказывали свое мнение. Решение принималось путем голосования, — рассказал систему работы комиссии Павел Колотушкин.
Адвоката Карепкина интересовала практика предварительных бесед. На что свидетель ответил, что она была.
— Когда я ему докладывал о поступающих в комиссию вопросах. В последствии мы верстали повестку и отсылали всем членам комиссии. Других обсуждений у меня с ним не было.
— Административное давление осуществлялось? — спрашивает Пережогин.
— Я такого не знаю. Не осуществлялось.
Далее свидетель объяснил процедуру определения объема вылова лосося. Как он рассказал, они определялись по заявочному принципу. В 2009-2010 годах был подъем численности тихоокеансокго лосося, и наука категоричных ограничений ведения промысла не вводила. Предприятиям выдавались разрешительные объемы, они выписывали билет сколько они хотят выловить рыбы, а комиссия уже принимала решение. Главный принцип – вылавливать не больше указанного объема в зоне и подзоне. Например, если разрешенный объем 20 тысяч тонн, то предприятие не могло заявиться на 25 тысяч тонн.
— А сама постановка рыбоучетных заграждений (РУЗ) по какому принципу происходила?
— Изъятие по каждому водотоку на РУЗах принималось по каждому отдельно. Необходимым основанием для изъятия был акт ихтиологической службы Сахалинрыбвод. Температура воды, кислород и численность производителей, которые зашли на нерестилища. Если эти факторы становились угрожающими для жизни лосося, то это являлось основанием выносить вопрос на комиссию, которая принимала решение установки-изъятия РУЗа у конкретного водотока.
Дальше адвокат расспросил о нюансах установки РУЗов в приграничных зонах, когда водоток впадал в морской промысловый участок.
— Если водоток впадает в морской промысловый участок предпринимателя, то он должен осуществлять охрану водотока. И случай, если будет перезаполненные нерестилища, то приоритетное право отдается этому пользователю рыбопромыслового участка, — ответил свидетель.
Также спросили свидетеля о предпринимателе Анатолии Осадчем. Свидетелю он был знаком, знал, что он осуществлял добычу в Корсаковском районе.
— Он был ярым противников установки РУЗов, но и он же первый, кто подавал заявку в комиссию об установки РУЗов на реке Анна в Долинском районе. У него были границы с промысловыми участками. Споры были, после того как было принято решение, что мы создаем участки, чтобы разыграть на конкурсе, как требует законодательство, где определяется пользователь.
Также защиту интересовала программа рыбохозяйственной мелиорация, и каким образом она соприкасалась с РУЗами.
— Это прежде всего относится к лососевым рыборазводным заводам. Расчистка руслов реки, отлов хищников (корюшка, красноперка). Вот это называется биологическая мелиорация. Насколько я знаю эту программу для рабозаводов не утверждают.
— Частные лица могли участвовать. Или государственные?
Как отметил свидетель, любая программа осуществляется только при согласовании с федеральным агентством по рыболовству. Сам пользователь не может заниматься. Для этого надо согласовывать программу с научным институтом и федеральным агентством по рыболовству, в которой должны четко прописаны обязанности.
— Вопросы по рыбохозяйственной мелиорации выносились на комиссии? — продолжает адвокат.
— Нет, комиссия занимается другими вопросами.
— А если комиссия выделяла реку для установки рыбоучетных заграждений одной организации, а другая хотела проводить там мелиорацию. Каким образом решался этот вопрос?
— Комиссия определяла только по тихоокеансокму лососю. Это кета, сима и горбуша. Другой деятельностью не занималась. И если она определила, что регулированием пропуска рыбы на такой-то реке будет "Иванов", то никто другой отлавливать, заниматься охраной, следить и допускать сотрудников не будет.
По делу Хорошавина из тома 94 зачитывают письмо руководителя управления СКТУ Евгения Широкова к Анатолию Осадчему. В нем говорится об установленном списке, где целесообразно установка РУЗов. Руководитель СКТУ указывает ему, что на реке Сима добычей занимается ОАО "Прибой".
— Может ли руководитель организации "Аякс" (предприятие Осадчего) устанавливать РУЗы, где комиссией определена другая организация? — уточняет адвокат Сергея Карепкина.
— Нет, не может. Решение комиссии является обязательным для исполнения. В Сахалинской области такой регион, где маленькие реки. И комиссия на одной реке никогда не утверждала два хозяйствующих объекта. Никогда не было такой практики. Никто кроме колхоза "Прибой" не мог ставить РУЗы.
Как он уточнил, решение комиссии вывешивались на сайтах федерального агентства по рыболовству и СКТУ. Любой мог ознакомиться. И как понял свидетель, Анатолий Осадчий хотел осуществлять регулирование в обход комиссии. А это нарушение.
Второй свидетель Кирилл Проскуряков в 2009-2010 годах работал в компании "Дельта" и занимал должность генерального директора, а также курировал деятельность рыборазводных заводов и установку РУЗов.
Адвоката Пережогин в интересовался об Анатолии Осадчем, о милиорации и возможность установки на участке двух РУЗов разных организаций.
— Вам известны примеры, когда юридическое лицо захотело вдруг заняться рыбохозяйственной мелиорацией на какой-нибудь речке? — спросил адвокат.
— Только на реках, где стоят рыборазводные заводы. Если это дикая река, то мне такие случаи неизвестны, — ответил свидетель.
— Могла ли, ознакомившись с письмом Широкова и ответом по программе о рыбохозяйственной мелиорации, компания "Аякс" все-таки ставить РУЗы?
— Это будет прямое браконьерство.
— То есть это будет незаконно?
— Да.
Третий свидетель Сергей Сенько, который в 2009-2010 годах работал председателем управления ассоциации "Союз рыболовецких колхозов и предприятий Сахалинской области". Александр Пережогин спросил об его участии в комиссии и о влиянии на решения комиссии Сергеем Карепкиным.
— Такого не было. Появлялись вопросы, собирались в кабинете Сергея Петровича и решали их. Иногда находили общее решение, иногда не находили. Какого-то давления не было. Атмосфера была рабочей, а 2009 год был самым продуктивным. Также я присутствовал на комиссиях.
Также защитник Карепкина поинтересовался об установках РУЗов.
— Может ли другая организация, допустим "Аякс", работать на реке вместе с организацией ОАО "Прибой"?
— С точки зрения законодательства – нет. С точки зрения каких-нибудь договоренностей хозяйствующих субъектов, может быть есть возможность.
— Какие договоренности могут быть?
— Я не знаю.
— Какое значение имеют заключения специалистов таких как СахНИРО, Сахрыбвод? Нужны они или нет? – спрашивает адвокат Игорь Янчук.
— Это первоисточники. Эти организации формируют рекомендации и выносят их на комиссию. Без этих рекомендаций – обсуждения ничтожны.
— Как бы вы охарактеризовали Анатолия Осадчего? – спросил Александр Пережогин.
— Так скажу, я бы с ним в разведку не пошел.
Стоит отметить, что всех трех свидетелей спрашивали о возможности взяткой склонить комиссию к определенному решению. На что они ответили, что это очень сложно, так как все решения принимаются путем голосования и надо тогда давать взятку каждому. И не обошлось без вопросов о характеристике Сергея Карепкина. Все, в основном, отвечали положительно, что это грамотный руководитель, знал специфику региона, всегда выслушивал мнения.
После допроса всех свидетелей суд продолжил дальше рассматривать доказательства по эпизоду Анатолия Осадчего.