О том, как развивались события после разрушительного землетрясения на острове Хонсю, ровно год назад "подарившего" островитянам новое слово "Фукусима", SakhalinMedia рассказал начальник Центра управления в кризисных ситуациях (ЦУКС) МЧС России по Сахалинской области Сергей Ермишкин. По его словам, о мощных подземных толчках на севере Японии сахалинские спасатели знали уже через несколько минут.
- От сейсмостанции мы получили сообщение, что в Японии произошло сильное землетрясение, цунамигенное, то есть, которое, возможно, вызовет цунами. Была передана тревога цунами по нашим Курильским островам. Сообщение мы получили буквально в первые минуты, примерно через 3 минуты были подняты силы на Курилах – оповещены муниципальные образования, и начала собираться информация, что же все-таки произошло.
Дежурная смена ЦУКС. Автор: Дмитрий Зелинский
Чуть позже начала поступать информация, что есть проблемы с ядерной энергетикой. Но мы в то время готовились к цунами. На наше счастье, волна, которая достигла берегов России, была небольшой – всего около 2 - 3 метров. Сооружения, которые там построены, рассчитаны на намного большую волну. Люди к тому времени уже были эвакуированы.
Все решения поступали из Центра в наши подразделения, в муниципальные образования, и людей вывели на возвышенности. На Южных Курилах волна подошла примерно через час.
Датчик контроля радиации. Автор: Дмитрий Зелинский
Здесь, в центре, есть свой пункт контроля радиации, есть подвижные пункты, мы сразу вышли на управление гидрометеослужбы (УГМС), которые имеют свою сеть датчиков по Сахалину. Отслеживание уровня радиации шло в первые дни каждые полчаса. Потом, когда стало ясно, что радиация нас не достигла, но над Японией облако висит, информацию стали передавать каждые два часа. Отслеживали мы информацию и по интернету, выходили на разные агентства. В первую очередь нам помог один австралийский сайт – их служба наблюдения за радиацией. Не скажу, что она была точная, но в то время, пока японцы не давали полной информации о своей аварии, мы хотя бы примерно видели границы этого облака.
Если бы радиация все же пересекла границы области, сработали бы планы по эвакуации людей в тех районах, что в первую очередь попали бы под удар – на Южных Курилах и юге Сахалина. На Сахалине людей повезли бы на север, максимальное количество, в первую очередь – детей, женщин, больных. Для Курильских островов отрабатывались варианты и авиации, и морского транспорта. Тут работало не только МЧС, но и правительство Сахалинской области, задействованы были все ресурсы области. Мы с УГМС отслеживали погоду постоянно, каждые два часа проходил "селектор", нам давали карты, спутниковые снимки, куда движется радиоактивное облако, куда движутся ветра, с какой силой. Если бы были данные, что ветер изменился и циклон несет их к нам, были бы приняты решения об эвакуации. Держать суда и самолеты "под парами" не было необходимости, но все было готово.
Дни были такие интересные, что в том же интернете появлялись разные страшилки, рисунки, что Сахалин уже в радиации, и Приморье, и чуть ли не Хабаровск. К нам звонили – сотрудники ЦУКСа здесь пытались разъяснять, успокаивать, давали информацию в прессу. Слухи ходили самые разные. Кто-то якобы от сотрудника МЧС слышал, что радиация уже пришла и всем надо уезжать с Сахалина. Звонят и говорят: "а что, губернатор уже уехал? А ваш начальник, полковник Касаев, из бункера вещает?". Вплоть до того, что устраивали съемки у входа в главное управление, там полковник Касаев давал интервью, чтобы показать – он не в бункере! Правда, были такие, что думали – это декорации. Звонили знакомые, и незнакомые. Как-то узнавали мой сотовый телефон. Мы тут несколько дней были просто в информационной блокаде, потому что к нам невозможно было пробиться, шли звонки за звонками.
Понятно, что всегда у нас найдутся и бабушки, и дедушки, которые будут скупать йод вагонами. Разъяснения после Фукусимы, чтобы не допустить паники, приходилось давать и таможенникам, и сотрудникам Центра медицины катастроф. Кто-то говорил, что балластные танки в судах из Японии привозят зараженную воду. Так им специально объясняли, что смена воды в танках до захода в порты Сахалина проходит три раза – радиация попасть просто не может. Медики объясняли, что чрезмерное употребление йода грозит отравлением, и такие отравления у нас были, и у взрослых, и у детей. После пресс-конференции, где об этом сказали, нездоровый ажиотаж немного утих.
Сейчас все стационарные пункты наблюдения продолжают работу. После аварии сюда приезжала лаборатория Гидромета, ее сотрудники изучали загрязнение. Отлавливали рыбу, отстреливали птицу. Сейчас несколько раз в день мы проводим замеры, сравниваем показатели с другими днями. На территории области ни разу не было превышения даже естественного фона – у нас уровень порядка 9-10 микрорентген в час, а естественный фон – 30 микрорентген.
Были случаи, когда загрязненные радиацией автомобили пытались завезти в область из Японии. Мы на эти случаи тоже реагировали, передавали информацию в соответствующие службы. Ну а зараженной рыбы и птицы ни разу не выявлялось. Наше подразделение мониторинга и прогнозирования буквально в первые часы связалось с местными учеными, мы узнали характерные течения в районе Фукусимы, как они доходят до Сахалина и других регионов России. В целях оперативного мониторинга радиационной обстановки, учёными был организован отлов рыбы в акватории Тихого океана в исследовательских целях.
Первые несколько дней я буквально жил здесь, в ЦУКС. О том, как спадало напряжение после Фукусимы, можно судить по частоте "селекторов", которые проходили с Москвой. Первые недели это было каждые 2 часа, а то и чаще: нам доводили прогноз Гидромета, на нас выходил Росатом. Эти две структуры давали нам прогноз в первые часы. Потому что Сахалин стоял первым на пути, если бы радиоактивное заражение с Японии пошло к нам.
Месяца через полтора-два "селекторы" стали пореже. Можно сказать, что напряжение спало. Но продолжалось все до июня, точно.
Нам нужно было знать ситуацию, потому что Япония не сразу дала информацию, что и где случилось. Основываться на наших датчиках мы можем, но если нет данных дальше – мы слепы. Но все до наших границ мы контролировали. Причем это были не только наземные пункты дозиметрического контроля, но и пограничные корабли. Благодаря тому, что есть такие Центры, как наш, мы практически моментально можем связаться с любой точкой страны, с любым ведомством.
Сейчас о будущем после Фукусимы должны судить ученые, потому что примеры есть и на нашей территории - после Чернобыля Белоруссия до сих пор заражена, сильное заражение на Украине, есть и в России. Моя задача – следить за границами, что происходит на нашей территории.
Нас иногда упрекают, что МЧС замалчивает информацию о чрезвычайных ситуациях, чтобы не портить показатели. Показатели МЧС – сохраненные жизни. Нам нет смысла замалчивать информацию. Другой вопрос, что мы пытаемся предотвратить панику, - говорит Сергей Ермишкин.
ЦУКС - это орган повседневного управления, объединяющий все системы реагирования на чрезвычайные ситуации в области. Данные обо всем, что происходит на островах, поступают сюда, тут информация обрабатывается. На ее основе оперативный дежурный ЦУКС первым принимает решение о реагировании на ЧС. Затем информация передается руководству ГУ МЧС, в оперативный штаб, и далее – в министерство, в Москву. Информация сюда сходится, например, обо всех ДТП, чтобы оказывать помощь в спасении людей из покореженных автомобилей. Информация из ЦУКС идет не только подразделениям МЧС, но и другим структурам, например – в муниципалитеты.
В прошлом году ЦУКС МЧС в Сахалинской области был признан лучшим по ДФО и третьим по России за оперативность реагирования, высокий уровень готовности и обустроенность.
