Ольга КИРЬЯНОВА. Экстремальная ситуация, вызванная пандемией коронавируса, испытала на прочность не только систему отечественного здравоохранения. Она серьезно сказалась на многих отраслях экономики, на образовании и сфере культуры, так или иначе затронув почти каждого жителя России. Последствия ограничительных мер в полной мере испытали на себе и приходы Русской Православной Церкви. Своими наблюдениями поделился клирик храма святителя Иннокентия, митрополита Московского Южно-Сахалинска священник Юрий Добренко.
— Отец Юрий, расскажите, пожалуйста, как давно Вы служите на Сахалине?
— Я родился на острове. Уже во взрослом возрасте одиннадцать лет назад принял Таинство Крещения с именем Юрий, в честь новомученика Юрия Новицкого, осужденного по делу о сопротивлении изъятию церковных ценностей и расстрелянного в 1922 году. Закончил заочный сектор Хабаровской духовной семинарии. С 2012 года служу на приходах Южно-Сахалинска, сначала в Воскресенском кафедральном соборе, а затем в Свято-Иннокентьевском храме. В 2014 году был рукоположен в иерейский сан и уже шесть лет стою у престола. Матушка моя родом из Хабаровского края. На Сахалине ей нравится.
— У вас большая семья?
— Всего у нас с матушкой четверо детей. Они у нас чередуются парами: девочка – мальчик. Старшей дочери Марине – 15 лет, старшему сыну Сергию – 7 лет, Софии – 3 года, Григорию – 2 года.
Семья Юрия Добренко. Фото: из архива храма святителя Иннокентия, митрополита Московского Южно-Сахалинска
— Каков был круг Ваших пастырских обязанностей до начала пандемии?
— Вся моя деятельность связана с храмом. Обычно я служу в течении всей недели по будням и по выходным дням, вместе с настоятелем. Штатных священников в храме двое. Есть еще старенький батюшка – отец Александр, но он за штатом и приезжает служить только по воскресеньям.
Одним из послушаний во внебогослужебное время было еженедельное посещение солдат в военном госпитале. Раньше каждую среду я проводил с ними беседы. Эти встречи обычно продолжались час-полтора. Раз в неделю по воскресеньям вел занятия в воскресной школе для взрослых, где изучались основы православной веры. Проводил огласительные беседы, по четвергам встречался с участниками общества трезвости, которое действует при нашем храме. Помогал настоятелю нашего храма, протоиерею Виктору Горбачу, в миссионерской работе: участвовал, как представитель епархии в общественных мероприятиях, выступал с чтением лекции о Православии перед самыми разными аудиториями. Но, основным моим делом, конечно, является храмовое богослужение.
— Изменилось ли что-то с введением ограничительных мер, вызванных пандемией коноравируса?
— Службы в храме продолжаются, но заметно уменьшилось количество прихожан. Обычно у нас по воскресеньям на Литургии бывает более ста человек, храм переполнен. Сейчас ходит четверть от этого числа. По воскресеньям всего приходит около 30 человек.
Сильно сократилось число треб. За все это время с момента объявления режима самоизоляции я только однажды совершил освящение квартиры. Нет ни венчаний, ни крещений. Люди, желающие креститься, не могут посещать беседы со священником, обязательные перед крещением. Уже два месяца таких бесед мы не можем организовывать.
Великим Постом по традиции проводили соборования, но людей на них тоже приходило намного меньше, чем обычно. Все это, конечно, ощутимо сказывается на бюджете прихода – средств почти не поступает, а необходимость оплаты коммунальных услуг и зарплаты сотрудникам никто не отменял.
С учащимися взрослой воскресной школы сейчас общаемся только посредством телефона, по вотсапу. Раньше мы встречались каждую неделю, читали Евангелие, говорили на духовные темы. Теперь я отправляю им текстовой вариант своих лекций. Конечно,общения нам всем очень не хватает – нет эмоционального вовлечения, диалога. Живую беседу ничто не заменит. Это большая проблема.
Храм святителя Иннокентия, митрополита Московского Южно-Сахалинска. Фото: из архива храма святителя Иннокентия, митрополита Московского Южно-Сахалинска
— Какого возраста ваши учащиеся?
— В основном люди пожилые – от 50 лет и старше. Но приходят и люди помоложе 30-40 лет.
— Кто сейчас больше приходит в храм?
— Пенсионеры. Их всегда было больше, а сейчас, в основном, только они и приходят. Хотя считается, что пожилые люди больше подвержены этой болезни, но, думаю, им просто сложно в одиночку в четырех стенах проживать эту ситуацию. Они тянутся к храму. У прихожан среднего возраста сейчас немало проблем – кто-то из них лишился работы. Есть такие, кто сам не работает, и дети находятся дома, надо думать, как их кормить, чем занять. У нас, конечно, получше ситуация, чем в других регионах, тем более в Москве. Но все равно, многие из тех, у кого есть дети, в храм не ходят, остаются дома, потому что переживают, боясь принести в дом заразу.
Пожилые прихожане, находящиеся на самоизоляции, исповедуются и причащаются на дому. В наш храм регулярно поступают просьбы прислать священника для совершения этих Таинств, и я хожу к этим людям. Конечно, они очень нуждаются и в словах поддержки и утешения. Ситуация экстраординарная, многие напуганы. Когда человек не один, есть семья, все переносится гораздо легче. Мы на себе это почувствовали. С одной стороны сложно было, поскольку все дети дома сидят, им это непривычно. С другой стороны появилось больше возможностей для общения.
— Вы объясняете своим детям что происходит?
— Старшая, в принципе, сама все понимает и нам вопросов не задает. Она заканчивает девятый класс, готовится к экзаменам. А младшим мы с матушкой на их уровне объясняем, что сейчас болезнь распространяется, поэтому в школу пока нельзя ходить, на улицу тоже. Старший сын уже знает, что из-за этого пока нельзя гулять с друзьями, посещать спортивную секцию. Он понимает, что надо быть осторожным: приходишь домой – сразу моешь руки. Он и так это делал, но сейчас особенно следит за собой, осознавая, что это важно, чтобы не заболеть.
— Старшая дочь у Вас не спрашивает о причинах этой пандемии?
Она – человек пытливый. Сама находит информацию в интернете, если хочет о чем-то узнать. Даже рассказывает нам какие-то детали, о которых мы сами не знали. Конечно, о глубоких духовных причинах происходящего я ей не говорю – рано. Просто объясняю, что если люди без Бога живут, грех в обществе накапливается, а потом таким образом его последствия проявляются.
— Власти вам, как многодетной семье, какую-то помощь оказывают?
— От Сахалинского волонтерского центра получали продуктовый набор. Сейчас оформляем заявку на помощь детям от Президента.
— На что Вы живете?
— Я получаю зарплату в храме. У священников на Сахалине зарплаты небольшие – в среднем 15 тысяч рублей. Раньше, конечно, выручали требы. Еще у нас оставались какие-то небольшие сбережения. Из прихожан кто может, жертвует нашей семье, понимая сложность ситуации. Других источников нет.
— Как изменилась жизнь Вашей семьи в связи с пандемией?
— Если говорить о финансовой стороне, то, конечно, стало сложнее. Помимо расходов на питание мы оплачиваем аренду съемной квартиры. Раньше вшестером жили на 50 тысяч рублей в месяц. Сейчас доход уменьшился, на жизнь остается совсем немного.
Но, кардинально ничего не поменялось. Наверно, потому, что мы живем главным. У меня матушка тоже при храме, она певчая. Наши обязанности какими были, такими и остались. Занимаемся духовными вопросами, служением Церкви.
— Приходится экономить?
— Не могу сказать, что мы голодаем, но уже не можем себе, особенно детям, позволить то, что могли позволить раньше. Живем, как, наверное, очень многие, гораздо скромнее, чем до пандемии.
Храм святителя Иннокентия, митрополита Московского Южно-Сахалинска. Фото: из архива храма святителя Иннокентия, митрополита Московского Южно-Сахалинска
— Вы общаетесь с прихожанами по телефону и в мессенджерах. Как они настроены?
— В целом, люди поначалу очень остро реагировали на происходящее, а сейчас они гораздо спокойнее переживают ситуацию. Полагаясь на Бога, стараются смотреть на все происходящее с позиции вечности. Не ощущается каких-то крайностей, брожения умов, уныния, царит нормальная, спокойная атмосфера. Это я говорю именно о наших прихожанах. Они, несмотря ни на что, заботятся о главном – о спасении своей души.
